Дискуссия про ослабление или отмену карантина это в конечном счёте дискуссия про отношение к смерти. Причём – к смерти другого. Например, Швеция. Вы не найдёте оппонента карантина, который не рассказал бы вам о шведском опыте. При этом такой человек обычно игнорирует тот факт, что в Швеции количество смертей от коронавируса значительно больше, чем у соседей – в сопоставимых странах региона с карантином.
То есть, без шуток, примерно от двух до трёх тысяч человек в Швеции к сегодняшнему дню могли бы остаться в живых, если бы там ввели карантин, как везде в Европе. И вот на этом месте разговор обычно заканчивается. Именно потому, что он должен перейти непосредственно к теме смерти. Придётся выяснять: а нужно ли спасать "всего лишь" две-три тысячи человек ценой остановки целых отраслей и существенного спада экономики. Редко кто скажет прямо, даже если так и думает, что эти смерти для него – не аргумент. Но само оппонирование карантину не может не строиться на такой или подобной позиции.
Что это значит для посткарантинного времени? За эти недели люди так или иначе обратились к вопросу о ценности жизни других. И, возможно, неосознанно, но дали на него ответ. Думаю, что очень многие фактически согласились с такой вот смертью других, только бы не страдала экономическая активность и повседневность с привычными перелётами и другими элементами свободного образа жизни. Соглашаться со смертью – особенный выбор с особенными последствиями для согласившегося.
Это я к чему? К тому, что отношения в обществе наверное станут обозлённее после карантина.