А не было ли у тебя, сукин сын, умысла на терракт?

Журналист "Страны" в течение 6 часов наблюдал за тем, как суд над "беркутовцами" возвращается в нулевую точку

Анастасия Рафал

"Страна"

- Привезли уже наших "террористов", - иронизирует знакомый спецназовец, встречая меня у входа в Святошинский суд.

- Пойдете? - вопросительно киваю.

- Нет. Не могу на это смотреть. У меня все таки два высших юридических образования.

Встать, суд идет

Небольшая душная комната, окна затянуты жалюзями.

В "клетке" сидят трое – бывшие бойцы "Беркута" Александр Маринченко, Сергей Тамтура и Олег Янишевский. Им инкриминируют совершение террористического акта, в результате которого погибли 48 человек и 80 получили ранения. Это о трагических событиях двухлетней давности.

По версии ГПУ, они входили в ту самую "черную роту", которая стреляла в протестующих на Майдане.

Маринченко, Янишевский, Тамтура. ГПУ инкриминирует им "терроризм"

Фото: Анастасия Рафал, "Страна.ua"

Заседание подготовительное: прокуратура просит объединить два дела: это и еще одно - по Павлу Аброськину и Сергею Зинченко. Милиционер-альпинист и милиционер-водитель пришли служить в спецроту всего за год до Майдана. Их повязали первыми.

Аброськину и Зинченко пока еще вменяют 115 статью (убийство двух или более лиц, совершенное способом, опасным для жизни многих) - 39 смертей. 

На фото в "клетке" - Зинченко и Аброськин: милиционер-водитель и милиционер-альпинист. 

Фото: Анастасия Рафал, "Страна.ua"

Обвинение представляют Алексей Донской и Роман Псюк.

Псюк - невысокий, интеллигентный, явно не заточённый на публичные выступления. Он немного картавит, говорит очень быстро и порой сбивчиво.

- Согласно... Номер семь... От второго ноль второго две тысячи четырнадцатого... Частью первой статьи сорок первой. А также частью… второй статьи… от… Тамтура…

Читает долго.

Суть этой скороговорки такова: поскольку всем пятерым бойцам инкриминируют участие в одних и тех же событиях, - то и дела следует объединить.

Стефан Решко, адвокат Олега Янишевского и Павла Аброськина, то ли утомлен, то ли расслаблен. Выглядит щегольски: в зеленом галстуке и пиджаке в клеточку. Он просит прокуратуру предоставить копию ходатайства и объявить перерыв на 10 минут, чтобы с ним ознакомиться.

Александр Маринченко и Сергей Тамтура сидят, потупившись. Олег Янишевский листает тетрадь, и время от времени что-то пишет.

В зале присутствуют родственники целого ряда пострадавших: Мельничук, Чаплинская, Сенчук, Саенко, Герасимов, Гриневич... В начале заседания судья зачитывает фамилии всех пришедших.

Куда им спешить

Перерыв окончен.

- Мои предчувствия подтверждаются, - говорит Решко. Он против объединения дел, поскольку объем обвинения неравен.

- Для моего подзащитного Павла Аброськина это будет означать нарушение разумных сроков слушания дела.

Что такое разумные сроки никто не знает. Даже "книжка" - так Стефан Решко называет Уголовный кодекс. 

- Он и так содержится под стражей около 2 лет, - вступает в бой Александр Горошинский. Он защищает в деле интересы Маринченко и Аброськина. Суды по ним длятся с июня. – В деле уже опрошены 23 потерпевших. А объединение дел означает, что все начнут слушать сначала. И, кстати, по закону Савченко (о том, что год в СИЗО равен двум годам заключения) он уже 4 года как под стражей.
- А куди йому спішить? – смеется седой усатый дед в камуфляжной форме поверх черной вышиванки.

Дед Павло из четвертой казаческой сотни потерял на Майдане друга – Максима Шимко.

Дед Павло (в военной форме, с усами) считает, что бойцам "Беркута" "спешить некуда"

Фото: Анастасия Рафал, "Страна.ua"

Павел Дикань, адвокат пострадавших, обернулся. Улыбнулся шутке.

- Прокуроры поставили вагоны впереди паровоза и предлагают мчаться вперед на огромной скорости, - в "игру" вступает третий защитник Игорь Варфоломеев. 

Он ссылается на 314-ю статью, которая гласит, что суд не может передать производство другому суду, кроме случаев, когда дело неподсудно этому.

В зале душно.

- Действительно, нет четких процессуальных норм о передаче дела, - пытается возразить обвинение.

- Наверное, прокурор признает, что материалы в отношении Аброськина и Зинченко собраны неполно, - вставляет реплику Горошинский.

- Но есть принцип всесторонности судебного рассмотрения, - не обращает внимания на колкости прокурор. - И даже если одному инкриминируют 30 покушений, а второму – 10, но если хотя бы одно из них общее, – дела надо объединить.

- Мы всегда были за чистоту процесса. Давайте будем честны, прокурор просто перепутал состав суда. Не может этот состав суда, - театрально говорит Решко, - принимать такое решение.

В зале суда звучит очень много канцелярских слов: ходатайство, подсудимый, неподсудный, статья, пункт. Сути мало, а говорильни – с избытком.

- Я ваш аргумент не понял, – поднимается адвокат потерпевших Виталий Титыч. Он поддерживает позицию прокуратуры, и тоже упирает на всесторонность процесса. – Закон Савченко уменьшает срок вашего заключения. Для вас это лучше, - сторона потерпевших тоже умеет зло шутить.

- Очень лучше! – возмущается Горошинский.

– И мы знаем, кем и как готовился наш УПК, - иронизирует Титыч.

Это булавка в адрес Андрея Портнова. Накануне, Титыч рассказывал корреспонденту "Страны", что "ребята Решко - это ребята Портнова".
Горошинский, конечно, не человек Решко, а только лишь коллега. Но на мой уточняющий вопрос он радостно рассмеялся.

- Что, правда? Мне это льстит!

Донской просит его отпустить. У него следующее заседание. Роман Псюк просит суд продлить Маринченко, Тамтуре и Янишевскому срок содержания под стражей на 11 дней. Горошинский просит изменить Маринченко меру пресечения: он трижды воевал в АТО, никуда не убегал (его задержали дома) и у него в мае 2015 года родилась дочь.

Суд уходит совещаться.

Сволочи, что делают

Мама одного из убитых.

Фото: Анастасия Рафал, "Страна.ua"

- От сволочі, що роблять! – горько восклицает престарелая женщина в берете. - Ганьба, блин.

- Вы родственница? – уточняю.

- Я мама! Я не буду говорити ні з ким, бо я зараз буду кричать!

- Вони вже АТОшники, - возмущается Юрий Мельничук. 20 февраля на Институтской погиб его младший брат. – Та вони там на блокпостах стояли, а на передову йшли майданiвцi.

- А що це за закон "рiк за два"? - негодует жена погибшего Владимира Бойкива Наталья.

Наталья Бойкив потеряла мужа. 

Фото: Анастасия Рафал, "Страна.ua"

- По телевізору казали, шо депутати прийняли, не подумавши.

- А коли вони думали?

- А ще СІЗО продадуть. I де сидiти? – наперебой обсуждают родственники.

На улице – свой "консилиум". 

- Никто не понимает, почему 11 дней, - говорит мне Горошинский. - Обычно продлевают на 60.

- 10 дней на определение даты суда, - отвечает блондинка Елена Сторожук, одна из адвокатов потерпевшей стороны. - Это нормально.

- Что деретесь, да? – присоединяется к компании Игорь Варфоломеев.

Горошинский рассказывает, сколько и каких бумаг приходится писать по делу.

- В общем, дела до пенсии - и ваши, и наши.

- Только у вас за деньги, а у нас на общественных началах, - говорит Сторожук, которая ведет дело бесплатно. 

- О, прокуратура пришла с обысками в полицию Киева, - смотрит новости в смартфоне Виктория Дейнека, тоже адвокат, и тоже потерпевших.

- Закона не знают, боевиков насмотрелись, - замечает кто-то.

В зале, тем временем, зреет "бунт".

- Сколько можно писать ухвалу? – слышится с разных сторон?

- Та вони тягнуть резину, - возмущается дед Павло.

Не проходит и полутора часов, как решение готово.

Ничего судьбоносного: дело передают судье Дьячуку, который ведет процесс Аброськина и Зинченко, для того, чтобы он принял решение.

Суд состоится сегодня же – после перерыва.

Бойцы слушают устало. И кажется, с едва скрываемым раздражением.

Суд пришел

Вторая часть заседания отличается разве что составом участников. Председательствует другой судья, есть суд присяжных.

Слушается дело об объединении дел.

Прокурор – за. Адвокаты пострадавших – тоже. Защитники экс-бойцов – против.

Слово дают самим обвиняемым. Поднимается Зинченко.

- А что если мы уже дослушаем дело до конца, а потом прокуратура подкинет еще обвиняемых, как она это любит делать накануне 20 февраля? Опять сначала? Я тогда предлагаю объединить это дело с делом милиционеров, пострадавших на Майдане.

По данным МВД, с 18 по 20 февраля погибли 19 милиционеров и 134 получили огнестрельные ранения.

Павел Дикань, один из адвокатов потерпевших, ссылается на то, что дело все равно придется начать сначала. В админсуде рассматривается иск о признании присяжных недолжными. Их выбрали с нарушением процедуры.

- Нарабатываем практику, - пошутил судья.

В итоге, суд принимает решение: "дела объединить". Следующее заседание суда состоится 23 февраля.

Дело возвращается в нулевую точку. Это означает, что приговор мы не услышим еще годы. Тут простая арифметика. За полгода в деле по Аброськину и Зинченко выслушали 23 потерпевших. Теперь суду придется заново выслушать 128 потерпевших и более чем по 100 свидетелей с обеих сторон. А с учетом последующих апелляций и кассаций, у процесса есть все шансы закончится уже далеко после 2019 года - года очередных выборов президента и парламента.

Читайте также
Любое копирование, публикация, перепечатка или воспроизведение информации, содержащей ссылку на «Интерфакс-Украина», запрещается.